Что за наука — спортивная медицина?

Их знают в лицо. Они были крайне удивлены, если б однажды автобус, подвозящий их к служебному входу стадиона, не встретила толпа поклонников. Но это невозможно. Это из тех правил, которые не имеют исключения.

Каждый раз, выходя из автобуса, они слышат перекатный голос толпы, называющий фамилии игроков, знатоки гордятся своей футбольной эрудицией и не упустят случая, чтобы ее показать.

Но вот в дверях автобуса привезшего игроков появляется некто... и в партии, исполняемой публикой, наступает пауза — лицо неизвестное даже знатокам. Иногда, правда, найдется болельщик, который знает все и даже то, о чем не слыхали его кумиры, на робкие вопросы: «А это кто?» — он скажет: «Это доктор». Да, даже в футболе, где слава, уж если она приходит, имеет, что называется, гренадерские масштабы, доктора остаются в безвестности. Свет ее озаряет в значительной степени тренеров, в какой-то мере футбольных судей, в тени лишь врачи. А между тем спортивный доктор, кроме своих прямых медицинских обязанностей, имеет еще и другую нагрузку — ту, что по характеру и напряжению не уступает нагрузке судьи: он, доктор, должен с судейской зоркостью следить за ходом игры. Должен, ибо в случае травмы ему необходимо знать во всех подробностях обстоятельства, при которых ее получил спортсмен. Чем нанесена ему травма? С какой силой? С какого ракурса? Конечно, травма немало скажет сама по себе, а обстоятельства могли бы описать очевидцы. Но очевидцы не медики, а травма... Если б она могла сказать все, что необходимо знать исцелителю, не было бы самой сложной медицинской проблемы — проблемы диагностики.

А между тем, спортивная медицина один — скорее всего самый крупный — из китов, на которых держится спорт. Именно эскулапы дали «добро» на право существования целому ряду видов атлетики — таких, как, скажем, спидвей, картинг-спорт, альпинизм... — решив для этого не только медицинскую проблему, а именно: в каком соответствии находится спортивная задача в подобных видах атлетики с возможностями организма, не вредит ли она ему, посильна ли? Но и другую — философскую, нравственно-этическую: какова мера опасности для жизни, не выходит ли она за рамки допустимого, то есть, не тот ли это случай чрезмерного риска, на который следует наложить категорический запрет?

А между тем ни одно официальное соревнование не может проводиться без присутствия врача. Более того, ни одно спортивное учреждение не может приступить к работе, если в нем не организован специальный медицинский пункт, и ни один тренировочный день не может начаться прежде, чем персонал этого пункта не станет в готовность номер один. А между тем, нет и не может быть нынче какого-либо выдающегося спортивного результата, о котором с основанием можно сказать, что к нему непричастна медицина.

Разве питание спортсмена, режим дня, рациональное распределение тренировочных нагрузок, предстартовый регламент жизни, рекомендованные врачами, не работают на установление рекордов? Может ли быть методика тренировки, приводящая атлетов к международным победам, принципиально не согласована с медиками, можно ли вообще создать ее без медицинских знаний?

Вопросы, понятно, риторические, они не требуют ответа. Есть профессии, которые требуют от специалистов определенной степени спортивного развития, — геологи, скажем, полярники... Работа их требует физической силы, выносливости, приобретаемых с помощью занятия спортом. Но есть зато вид спорта, который, по сути дела, может существовать только в том случае, если значительная часть его представителей — профессионалы медики. Речь идет об альпинизме. Дело в том, что в каждой восходительской группе, замахнувшейся на серьезное оригинальное восхождение, должен быть врач или по крайней мере человек, хорошо знакомый с медициной, достаточно глубоко изучавший ее. Кроме высокой вероятности травматизма в горах, альпинистам угрожают недуги, вызванные простудой, крайне низким давлением и отсутствием привычной концентрации кислорода. При этом высота многократно ускоряет и утяжеляет ход болезней. Без врача просто нельзя пускаться в этот трудный путь. На что же способна спортивная медицина, какова степень ее могущества?

Есть виды атлетики, где травмы не просто возможны, они неизбежны. В боксе, например, если вдуматься, сами условия боя стимулируют атлетов к нанесению травмы. Что такое нокдаун или нокаут, как не травма? Правда, она из тех травм, процесс которых легко обратим. Задачу регенерации берет на себя сам организм и решает ее, как правило, легко и быстро. Однако часто боксеры наносят удары, результаты которых поправить можно только с помощью медицины.

В хоккее разрешены силовые приемы. Хоккейные доспехи, конечно, предохраняют игроков, но лишь отчасти. Здесь если случается травма, то она, что называется, весома, груба, зрима... Пожалуй, хоккей больше всех других видов спорта дает работы спортивным эскулапам. Но как справляются они с этой работой? Можно оказать только одно: подавляющее большинство хоккеистов, получивших травмы столь тяжелые, что они угрожали увечьем, инвалидностью, вернулись в строй, не потеряв своих мастерских возможностей. Случаи, когда потерпевшие на полях спортивных сражений хоккеисты навсегда покидают спорт, исключительно редки.

Широко известно чудо исцеления Валерия Брумеля. Менее известно, но не менее поразительно чудесное исцеление альпиниста Юрия Короткова. Во время подъема на кавказскую вершину Домбай этот альпинист попал в ад девятибалльного землетрясения. На нем, что называется, не было живого места. Эскулапы-кудесники сделали ему около двадцати операций. Несколько лет спустя Юрий Короткое совершил сложное восхождение. Разумеется, как в первом, так и во втором случае перед нами факт проявления сильного духа, недюжинной воли самих пациентов, которая обнаружилась после того, как хирурги провели свою виртуозную работу.

Однако никакое желание, никакая моральная сила не смогли бы им помочь, если б врачи сочли, что на этом их работа закончена, и не снабдили своих больных методикой восстановления мышц. Спортивная медицина не просто медицина. У нее специфичный опыт, у нее особые — не ошибемся, если скажем: более сложные — цели, она порождает особые знания. Долгое время среди, ученых медиков царило несогласие: как относиться к спортивной медицине — следует ли ее выделять, считать отраслью медицины, или она должна входить составной частью в травматологию? Но раздавались и другие, более смелые голоса, которые шли от наиболее смелых, прогрессивных ученых. Они заявляли: спортивная медицина, конечно же, не может быть составной частью травматологии, она гораздо больше: она наука! Самостоятельная медицинская наука.

Они победили — нынче во всем мире спортивной медицине дан статус науки. В ее распоряжении научно-исследовательские институты, клиники, лаборатории. Она дала толчок развитию лечебной техники — всякого рода аппаратуры, приспособлений для врачевания травм. Спортивная медицина стала развиваться гораздо интенсивней. В основе ее развития лежит философское начало, основополагающая концепция о том, что спортивная медицина занимается лечением искуственно нанесенных травм. То есть она располагает одной из самых важных информации — о примерных условиях и возможных способах получения ранений. Значит, она может прогнозировать с довольно высокой точностью травматизм. А если так, то, стало быть, можно разработать и внедрить высокоэффективную профилактику травматизма. Именно этой работе — прогнозу и профилактике — отдает свои силы и знания наука «спортивная медицина».