Что значит герой Олимпиады?

Это необычный вопрос. Хотя бы уж потому, что на него отвечать не только трудно, но и попросту нельзя однозначно. Видимо, поэтому и не существует на этот счет какой-либо официальной отработанной системы критериев, каких-либо цифровых измерителей, с помощью которых можно механически выделить среди многочисленных чемпионов Олимпийских игр какого-то одного и возвести его в ранг героя.

Если заглянуть в историю современного олимпийского движения, любопытствуя, кто и за что провозглашался героем тех или иных игр, то бросится в глаза отсутствие единой нормы оценки, даже некоторая внешняя противоречивость в самих оценках.

На вторых Олимпийских играх, проходивших в Париже с 14 мая по 28 октября 1900 года, героем соревнований стал американский легкоатлет Алвин Крейнцлейн, Он победил в беге на 60 метров, на 110, на 200 метров с барьерами и выиграл прыжки в длину. Что ж, такой обильный урожай золотых медалей, собранных одним человеком, вполне убедительный повод для признания спортсмена лучшим атлетом игр. Тут все ясно. Как говорится, нет проблем. Но углубимся во времени еще на один шаг, вспомним Олимпийские игры. В 1896 году в Афинах героем соревнований стал почтальон из маленького греческого поселка Марузи Спирос Луис. Соревновались марафонцы. Бегунам предстояло пробежать 40 километров по каменистой дороге, той самой, по которой почти 2500 лет назад пробежал из Марафона в Афины эллинский солдат, возвестивший победу греков над персами. Теперь для Греции победа в марафоне была вопросом национальной гордости и чести. 25 бегунов отправились в путь под палящими лучами субтропического солнца. Настроение греков, набивших стадион до отказа, было подавлено пришедшим с половины дистанции известием: лидируют с большим отрывом француз, американец и австралиец. Но когда до финиша оставалось чуть более трех километров, ни одного из лидеров на дистанции уже не было — сошли, не выдержав собственного темпа. На стадион вбежал первым Спирос Луис, преодолевший дистанцию за 2 часа 58 минут 50 секунд. Насколько важен был для греков этот выигрыш, говорит тот факт, что последний круг по стадиону вместе с героем бежал сам король Греции, выскочивший из своей королевской ложи, завидев победителя соотечественкика.

Луис стал не только олимпийским героем, но и национальным героем Греции. Всего лишь одна победа, единственная золотая медаль! Но разве можно измерить ее только спортивными результатами, оценить, сопоставляя лишь цифровые показатели?

Вспомним: то были ПЕРВЫЕ Олимпийские игры — после полуторатысячелетнего перерыва именно Греция, как бы приняв эстафету от Древней Эллады, вновь зажгла олимпийский огонь. И в этом-то исконно греческом виде спорта, как говорится, сам бог велел одержать победу потомку эллинов! Это было понятно всякому, кто хоть немного интересовался Олимпиадой. С этим соглашались и болельщики других национальных команд, претендовавших на первенство в марафонском беге, — в душе они считали: уж если проигрывать, то только грекам, ибо видели в этом всем понятную историческую символику. Стоит ли символам придавать такое... Не просто значение — государственное значение?

Стоит. Поскольку государства, как известно, подобно людям, не хлебом единым живы. На пути к цели Луис постоянно помнил: речь идет не о его личной победе и не столько о спортивной победе, сколько о престиже всей нации. Он выиграл. И, судя по всему, в выигрыше этом куда больше, чем физическая сила, спортивная техника, «повинна» сила духовная. Во всяком случае, общественность, пресса того времени установили этот факт твердо, признав в чемпионе не только большого спортсмена, но — и прежде всего — выдающуюся личность. Потому и признали его героем Олимпиады.

Отсюда следует по меньшей мере два вывода. Во-первых, рекордное число взятых спортсменом золотых медалей еще недостаточный повод для признания его лучшим атлетом игр. Медаль медали рознь. И хотя на Монетном дворе чеканят их с помощью штампа, у каждой своя, так сказать, моральная наполняемость. Одна лишь чисто спортивная результативность в этом конкурсе чемпионов еще не все. Большую роль играют и два других компонента: степень значимости победы и цена ее, точнее, какой ценой она завоевана. Чуть позже мы еще скажем несколько слов по этому поводу. Второй вывод начнем с вопроса: а кто же судьи? Работа судейской коллегии сводится к оценке и сравнению конкретных формальных результатов.

В идеале она должна походить на работу компьютера, в котором, как известно, эмоции не программируются. Здесь же речь идет и о категориях, не подлежащих точному математическому измерению, об оценках вкусовых, эмоциональных. Для решения такого вопроса судейская коллегия призывает себе на помощь еще одного судью — публику, общественность, которая с помощью прессы вершит свой суд и выносит приговор. Главное мерило ее — сила впечатления, произведенного на болельщиков тем или иным атлетом. В первом приближении кажется, что способ такой слишком отдает субъективностью. Но это только кажется — массовость судейства делает его достаточно объективным.

Говорят: «О вкусах не спорят». Говорят также: «О вкусах спорят». Но есть, однако, неоспоримые ценности — моральные или материальные — те, что признаются любыми вкусами. Так вот, когда подавляющее большинство ценителей с самыми разными вкусами в один голос говорят, что это здорово, то это уж наверняка здорово. Теперь вернемся к вопросу о цене победы. Она, как уже говорилось, может явиться причиной признания атлета лучшим спортсменом Олимпиады. При этом героем может стать атлет, которому чемпионство досталось необычайно малой ценой, то есть тот, кто победил с изумительной легкостью. Или, наоборот, тот, который заставил публику буквально ахнуть, поразить ее неслыханными, героическими, нечеловеческими усилиями. «Изумительный», «необычайный», «поразительный»... — если успех спортсмена можно определить такими или подобными им эпитетами, то он (спортсмен) может рассчитывать на звание героя Олимпийских игр.